Вернувшись в отель, я поднялся на второй этаж. Когда я вошел в номер, девушки там не обнаружил, зато услышал шум воды из открытого на полную мощность душа. Поэтому направился в спальню, открыл гардероб и начал переодеваться.

Я как раз натягивал унты, когда дверь из коридора открылась, и кто-то вошел в номер. Поднявшись, я услышал голос Арни, окликнувшего меня, и шагнул к двери. Но было поздно. К тому моменту, когда я оказался в гостиной, Арни уже вошел в ванную. Он вылетел оттуда спиной вперед, через мгновение за ним появилась Илана Итэн, укутанная в большое белое банное полотенце.

– Может, я нарушаю ваши планы, – холодно произнесла она, – но не были бы вы столь добры прислать сюда дежурного полисмена?

Он остолбенел. Дверь захлопнулась перед его носом.

– Вперед, Арни! – похлопал я его по плечу.

– Какая женщина! – прошептал он. – Боже мой, Джо, какие груди, какие бедра! Это же само совершенство! Я никогда не видел ничего подобного.

– Видел. Примерно триста сорок семь раз. – Я вытолкнул его в коридор и запер дверь.

Надев свитер и старую зеленую капоковую [3]  парку с меховым капюшоном, я вышел в комнату и застал Илану перед зеркалом, расчесывающей волосы. На ней уже были лыжные рейтузы, высокие ботинки и толстый норвежский свитер.

– Арни решил, что это я принимаю душ, – обратился я к ней. – Он не имел в виду ничего плохого.

– Все так говорят.

Рядом с раскрытым чемоданом на кровати лежала короткая, примерно до середины бедра, дубленка. Как только она надела ее, я опять почувствовал, что где-то встречал эту девушку.

– Мог ли я где-нибудь видеть вас раньше? – спросил я и тут же сообразил наиболее очевидное. – Может, в кино?

Она застегнула дубленку, тщательно оглядела себя в зеркало и снова прошлась расческой по волосам.

– Я снималась в нескольких фильмах.

– С Джеком? – Наконец я все вспомнил. – Все верно. В его последней картине вы играли алжирскую девушку. Фильм о контрабанде оружия.

– И он был неплох в своем роде, – небрежно заметила она, закрывая чемодан. – Как вы считаете?

– Просто замечательный. Даже не знаю, как Джеку удается оставаться на уровне. Ведь свою первую картину он снял в тот год, когда я родился.

– Жалкий лжец! – холодно парировала она. – Тот фильм был настоящей бомбой. А этот канул бесследно.

Несмотря на демонстративное равнодушие, в интонации проскользнула горькая нотка, голос слегка пресекся, и я не нашелся, что сказать в ответ. Да она и не дала мне такой возможности, потому что уже вышла в коридор. Ничего не оставалось делать, как последовать за ней. С ее чемоданом в руке я чувствовал себя в довольно дурацком положении.

Глава 2

Мы вышли из горла фьорда, я набрал высоту, заложил правый вираж и начал постепенно забирать к северу, следуя вдоль гористой береговой линии.

Покрытые льдом вершины сверкали в лучах утреннего солнца.

– Единственное, что я со школьных лет и до сей поры знала о Гренландии, – проговорила Илана, – одну строчку местного гимна, который они обычно поют перед началом своих парламентских заседаний. «С Гренландских ледяных гор...» Что-то в этом роде. Теперь, глядя на все это, я понимаю, что они имели в виду. И тем не менее это не похоже на край света, который я ожидала увидеть. В этом вашем отеле во Фредериксборге есть даже центральное отопление.

– Теперь здесь все довольно быстро меняется, – заметил я. – После войны население выросло до шестидесяти тысяч; датское правительство вкладывает большие суммы в развитие острова.

– С другой стороны, здесь совсем не так холодно, как я думала.

– Летом холодов не бывает, особенно на юго-западе. Тут много овцеводческих ферм. Но за Полярным кругом все гораздо примитивнее. В районе Диско вы встретите эскимосов, их первобытный образ жизни практически не изменился.

– Это там, где сейчас Джек?

Я кивнул.

– Да. По моим последним сведениям, неподалеку от поселка под названием Нарквассит. Последние две недели он ищет белого медведя.

– Это в его стиле. Вы хорошо узнали Джека за то время, пока он здесь?

– Неплохо.

Она коротко рассмеялась своим странным, резким смехом.

– Вы похожи на человека, с которым он может поделиться своими проблемами.

– А каким для этого надо быть?

– Он глубоко убежден, что это должен быть крепкий, суровый человек дела. Он сыграл в своей жизни так много ролей пилотов-бродяг, что вообразил, будто имеет полное представление о том, как они выглядят на самом деле.

– А я не такой?

– Ни вы, ни кто другой – в представлении Джека. Таких просто не может быть. Он ведь никогда не в состоянии смотреть дальше полуторачасового сценария. – Она закурила сигарету и откинулась на спинку кресла. – Я с детства любила кино. А потом что-то произошло. Даже не могу этого объяснить. Просто однажды вечером, наблюдая, как герой и его девушка крепко обнялись в финальной сцене, я подумала: а что они будут делать следующие сорок с лишним лет? Когда ваши мысли выстраиваются подобным образом, вся конструкция рассыпается, как карточный домик.

– Но не для Джека, – возразил я. – Он так долго жил в выдуманном мире, что реальность перестала для него существовать напрочь.

Она повернулась ко мне. Над переносицей наметилась тонкая морщинка, как знак тревоги.

– Что вы этим хотите сказать?

Учитывая характер нашей беседы, ее реакция меня весьма удивила. Пожав плечами, я пояснил:

– Сейчас ведь он тоже играет роль, не так ли? Роль сурового искателя приключений, идущего вдоль побережья Гренландии. Он проводит целый день в дори [4] , насаживая наживку на крючок и забрасывая трехсотфутовую снасть, или берет каяк, чтобы отправиться на морскую охоту среди плавучих льдин, но у него всегда есть «Стелла», на которую он каждый вечер возвращается и где его ждет горячий душ, обед из шести блюд и ящик шотландского виски.

– Весьма точное разъяснение, – прокомментировала она. – А как выглядит ваша собственная выдуманная жизнь?

– Не понял?

– Да все это – манеры крутого пилота-бродяги, унты, меховая парка... Кого вы пытаетесь одурачить? Могу поспорить, у вас и оружие при себе.

– "Смит-и-вессон" тридцать восьмого калибра, – соврал я. – Вон там, в ящике с полетными картами. Только у меня давно уже не было времени пристрелить хоть кого-нибудь.

Полагаю, я придумал остроумный ответ, но она случайно задела слишком болезненную тему и, как мне показалось, сама поняла это.

На некоторое время я сделал вид, что углубился в изучение маршрута по карте, которая лежала у меня на коленях.

Минут через пять мы пошли на снижение. Когда самолет пробил облачность, она внезапно воскликнула:

– Смотрите!

В четверти мили от нас примерно полдюжины трехмачтовых шхун под всеми парусами словно играли в догонялки; зрелище настолько красивое, что у меня всегда при этом перехватывает горло.

– Это португальцы, – объяснил я. – Их предки ходили через Атлантику еще до Колумба. В мае – июне они ловят рыбу на Большой Банке у Ньюфаундленда, а потом перебираются сюда пополнить свои трюмы. Они до сих пор продолжают ловить рыбу с дори вручную.

– Картинка прямо как из прошлого века! – В ее голосе сквозило неподдельное удивление.

Дальнейший наш разговор прервался из-за внезапно начавшей меняться погоды – явления для Гренландского побережья, особенно летом, хорошо известного. В какой-то момент безоблачное небо с невероятной скоростью затягивается пеленой дождя и тумана, которые несет с собой холодный фронт, наползающий с ледника, из-за гор.

Такая пелена неслась в нашу сторону серой стеной. Я убрал газ и быстро направил «Выдру» вниз.

– Это действительно так опасно, как кажется? – спокойно спросила Илана.

– Это нехорошо, если я правильно понял вашу мысль.

Мне не было необходимости сверяться с картой. В таких полетах все может случиться и, как правило, случается. И остаться в живых тут можно, только если знать все укромные уголки. К такому уголку я и поспешил.